Это было одно из тех совпадений, в которых колумнисты обожают искать скрытый смысл. Всего через несколько часов после того, как величайший чемпион объявил о своем уходе из снукера, самый горячо любимый неудачник этого вида спорта отпраздновал свой полувековой юбилей.

Как по-хендриевски жестоко, думали вы в среду, поступил Стивен, затмив 50-летие Джимми Уайта. Настоящая веха в снукере, отпраздновать которую следовало бы в национальном масштабе, была позабыта и похоронена под лавиной размышлений о человеке, который побил его в четырех из шести проигранных финалов чемпионата мира.

Если последнее поражение 1994 г. 17-18 причинило мучительную боль, то крах Джимми двумя годами ранее со счета 8-14 было просто невозможно вынести.

На следующее утро румынские ученики одного моего приятеля, который преподавал английский иностранным студентам, были так убиты горем, будто Чаушеску воскрес и вновь захватил власть в Бухаресте.

«Да что с вами со всеми?» - спросил он. «Джи-и-имми»,- подавленно прошептал кто-то, зная, что фамилию можно не называть.

Для понимания особого шарма снукера необходимо особо отметить невероятно теплое отношение к Уайту и падение градуса, когда речь заходит о Хендри. И дело не только в традиционной любви британцев к неудачникам и неприязни к фаворитам, или в том, что бесшабашные кавалеры всегда выглядят предпочтительней мрачных круглоголовых(1) .

Там, где Хендри стоял как скала, Джимми выглядел настолько уязвимо и неблагополучно, что у вас возникало желание срочно выходить его и вернуть к жизни.

Впрочем, Джимми оказался бы в изумительной компании. Такого количества больных, как в снукере, нет и в одном другом виде спорта в мире - феномен, который не могут объяснить в полной мере ни плохая диета, ни недостаток физической нагрузки.

В глазах таких ипохондриков, как я, это добавляет снукеру интереса.

Любой может прикинуть (хотя пусть лучше это будет сотрудник страховой компании) вероятность того, что в таком небольшом кластере участников окажется такая большая часть серьезно больных – уверен, она окажется примерно миллион к одному.

У истоков этих любопытных эпидемиологических хроник стоит Фред Дэвис. Он пережил два сердечных приступа, но продолжал профессионально играть до 1993 года, когда артрит вынудил его уйти из спорта в прискорбно юном возрасте 79 лет. За прошедшие с тех пор двадцать лет на мемориальной доске раненых и погибших прибавилось имен.

Канадец Билл Вербенюк, который напоминал тучного брата Оливера Харди(2) , умер в 56 лет, несмотря на суровый спортивный режим, включавший в себя 50 пинт лагера каждый день.

Если Билл для борьбы с тремором получил разрешение игнорировать запрет на употребление алкоголя во время матчей, то Нил Фоулдс принимал для этого бета-блокаторы (это лекарство с тех пор запретили, так как оно помогало справиться со стрессом и, теоретически, могло давать игроку преимущество).

Со скорбью коснувшись горестных случаев рака - Джимми расстался с тестикулой, а великолепный Пол Хантер в 27 лет с жизнью из-за редкой формы нейроэндокринного расстройства – перейдем к психическим заболеваниям.

Депрессия терзает и задиристого ирландца Марка Аллена, и бывшего чемпиона мира из Шотландии Грэма Дота (человека с таким высоким голосом, что его способны расслышать только гончие, а Джек Никлаус, вдохнувший гелия, в сравнении с ним звучит как Пол Робсон(3) с тяжелой простудой).

Демоны Ронни О’Салливана не нуждаются в повторном представлении, хотя в этом году он непривычно сдержан и говорит об уходе из спорта лишь в общих выражениях (по графику во время полуфинала с Мэтью Стивенсом он должен был бы уйти дважды: сначала – после промаха на дальнем розовом, и потом – после того, как неправильно положил мелок).

Это, без сомнения, и объясняет его форму, которая делает его главным фаворитом на четвертый титул.

Однако при всем уважении к удручающим переменам настроения Ронни и его природному таланту, превосходящему даже тот, которым наделен Джимми, мои надежды в этом году связаны с Али Картером. Снукерист из Эссекса, получивший прозвище «Капитан» благодаря своему умению водить самолет, мужественно переносит болезнь Крона - изнурительный воспалительный процесс пищеварительного тракта - и не позволяет себе унывать.

С другой стороны, нет никаких свидетельств, что его оппонент по полуфиналу Стивен Магуайр страдает каким-либо недомоганием, однако, каждый раз, когда вы слышите, как странный парень из ВВС, объявляющий чудаковатые выходы спортсменов, провозглашает: «He’s on fire(4) ... he’s Stephen Maguire!”, вы начинаете беспокоиться, не случится ли сейчас спонтанного возгорания.

Как ни крути, это снукер. Ищи Барри Хирн, его владыка, нового спонсора для создания уникального образа этого вида спорта, решение напрашивалось бы само. Если клиника «Прайори» не пожелает украсить своим именем будущие чемпионаты мира, у меня есть ощущение, что «Бупа» или «ППП»(5) с радостью дадут свое согласие.

(1) «кавалеры» и «круглоголовые» - непримиримые соперники во время Английской революции. Кавалеры были роялистами, круглоголовые поддерживали Парламент.

(2) «Толстяк» Оливер Харди – известнейший американский комедийный актёр первой половины 20 века

(3) американский певец-бас

(4) игра слов. Уолкер имеет в виду при объявлении разговорное значение «в ударе», однако, прямой смысл «on fire», к которому и обращается Норманн – «в огне»

(5) две крупнейшие компании, занимающиеся частным медицинским страхованием.

                                                                                                                                                 Мэтью Норманн, 04 мая 2012